В результате включения Земли Донского Войска в государственно-правовое пространство России на казачество распространялись основные имперские принципы и требования церковной организации и военного управления, как составной части духовно-нравственной политики государства. В статье исследуются основные направления церковно-храмового строительства и формирования войскового и полкового духовенства с учетом особенностей развития казачества, превращения его в военно-служилое сословие. Автор пришел к выводам, что в результате политики правительства и Св. Синода в XVIII - начале XX веков в Земле Войска Донского сложилась церковная жизнь, включавшая стройную систему епархиального управления и формирования духовенства, возведения и функционирования церквей, храмов и монастырей. Войсковые храмы часто выполняли функции полковых церквей для казачьих полков, служивших в Области Войска Донского. Донские полковые храмы и полковое духовенство образовывались на тех же условиях, что и таковые в русской регулярной армии, но имели некоторые отличия, обусловленные особенностями призыва, формирования, дислокации полков, несения казаками службы. Войсковые и полковые храмы являлись центрами образования, духовного окормления и воспитания, хранителями военных трофеев и музейных реликвий, исторических традиций казачества.

Статья посвящена трансформации образа Петра I в историческом сознании правителей России XVIII-XIX в. На широком круге источников автор прослеживает факторы, механизмы и формы формирования образа Петра I. В соответствии с теорией М. Хальбвакса, автор объясняет трансформацию образа Петра I внешнеполитическими задачами и мероприятиями, осуществляемыми российскими императорами. Автор приходит к выводу о том, что образ Петра I занимал особое место в мемориальной культуре российских правителей XVIII-XIX вв. Истории известны случаи, когда правитель продолжал оставлять свое заметное влияние и после передачи правления наследникам. Одним из таких пример, безусловно, является первый российский император Петр I. Деяния Императора были настолько масштабны, что не могли не быть оценены будущими монархами. Даже сегодня образ того, кто «прорубил окно в Европу» не остается без внимания, дискуссии на тему масштаба его личности имеют место и на научном, и на обывательском, и даже, на политико-идеологическом пространстве. Конечно, оценки его личности не могут и не могли быть объективными, однако это не мешает автору проследить факторы, механизмы и формы формирования образа Петра I на широком круге источников. Как замечает автор, почтительное отношение к Петру I на протяжение XVIII в. может быть объяснено с точки зрения генетических уз. Интересно, что при первом же приемнике Петра Великого, его образ был сразу же увековечен в культурном наследии Российской Империи. Автор замечает смену парадигмы восприятия Петра I начиная с Александра II, которому приходилось думать уже не о дальнейшем укреплении начал самодержавия, а об удовлетворении потребности общества участвовать в общественно-политической жизни и влиять на судьбы страны. Императора Александра III отделяло от Петра I принципиальное направление его внутренней политики и культурно-исторический идеал. Если говорить о последнем монархе из рода Романовых, то автор уверяет, что он и вовсе вынашивал отрицательное отношение не к самой европеизации России, но к методам внутренней политики ее первого императора, направленной на проведение европеизации.

Одной из важнейших проблем современной международной историографии нацисткой Германии является выявление идеологических, экономических и военно-политических основ возникновения Третьего рейха. В статье рассматриваются идеологические и политические доктрины, принципы внутренней и внешней политики, экономики и военной организации положенные в основу государственного устройства национал-социалистической Германии. Автор анализирует идеологические концепции идеологов третьего рейха (А. Розенберга, А. Гитлера, Й. Геббельса), основные принципы внешнеполитической доктрины нацистов. Основываясь на обширной источниковой базе рассматриваются основные этапы внешнеполитической деятельности нацистов до начала Второй мировой войны. Исследованы основные направления внешней политики третьего рейха в 1933- 1935 гг. и в 1936-1939 гг. Проанализированы дипломатические, военно-политические и экономические меры, направленные на аннулирование условий Версальского договора 1919 г., показана реакция представителей европейских государств на односторонний выход Германии из Версальских соглашений. Рассмотрены основные направления внешней политики нацистской Германии после краха Версальской системы: проблема вооружения германской армии, отказ Германии от выполнения условий Рейнского гарантийного пакта 1925 г. (ввод войск в демилитаризованную Рейнскую область), попытка и осуществление аншлюса Австрии в 1934 г и в 1938 г, поддержка франкистов в гражданской войне в Испании, начало формирования военно-политических союзнических отношений нацистской Германии с фашистской Италией и Японией, что привело формированию блока агрессивных держав (страны «оси», «ось: Рим-Берлин-Токио) и началу Второй мировой войны.

Статья посвящена изучению одной из двух моделей исследования современной миграционной политики. «Модель разрыва» основывается на представлении о существовании значительного разрыва между правительственной политикой в области миграции в большинстве стран мира, происходящего из различных групповых интересов. В статье анализируются факторы, способствующие усилению разрыва между политическими декларациями и реальной ситуацией в сфере миграционной политики. Автор приходит к выводу о том, что реальная экономическая и политическая ситуация не учитывается при анализе миграционной политики, вследствие чего, образовывается несоответствие между политическими декларациями и реально складывающейся ситуацией в среде мигрантов. На обширном фактологическом материале автор статьи анализирует эвристический потенциал модели, приходя к выводу о том, что она представляет собой важный инструмент изучения миграционной политики. Для достижения наиболее объективных и качественных научных выводов, автор обращает внимание на развитие миграционной политики в разных странах ХХ столетия. При анализе проблем миграционной политики, автор столкнулся с такой проблемой, как неясность алгоритма и методов установления точного размера несовпадения между официальными обещаниями со стороны власти и реальной миграционной обстановкой. Интересно, что так называемый «метод разрыва» также позволил выявить причину проведения неудачной миграционной политики, по мнению автора она заключается в дифференциации в уровне доходов и возможности достижения желаемого уровня жизни, что, в свою очередь, приводит к незаконному пересечению границы. Изучая проблемы осуществления миграционной политики, автор находит еще одну причину, затрудняющую работу правительства по этому вопросу. «Политический провал» проводимой миграционной политики вызывает общественные недовольства со стороны коренного населения, что в свою очередь, образует новый вызов власти и пересмотр действующего миграционного законодательства. Тем не менее, автор не считает оценку общественного мнения серьезным индикатором провала иммиграционной политики, так как это не всегда эффективный критерий оценки действий национальных властей, так как эти оценки не объективны и могут проявляться во времена экономического спада, следовательно, население может связывать экономические трудности с присутствием мигрантов, что не всегда может быть объективной связью.

Исследователям культур доколониальной Мексики хорошо известны месоамериканские цивилизации майя, ацтеков, ольмеков и др. Однако на северных окраинах древней Мексики развивались традиции, которые были связаны, как с миром индейцев Юго-Запада (США), так и Месоамерикой. Работа посвящена изучению древних культур северо-западной Мексики на примере археологии штата Сонора с учетом исследований ученых Мексики и США. В ней констатируется незначительное влияние элементов культуры Месоамерики (ранние формы традиционного земледелия, распространение украшений из меди, керамика), взаимодействие с культурами Юго-Запада (Касас Грандес, Хохокам), анализируется материальная культура (собирательство, земледелие, рыболовство), археологические объекты и предметы (строительство террас, ранее жилище, каменные орудия, изделия и украшения из морских раковин и др.). Доказательства начала присутствия человека на территории современного штата Сонора датируются около 10000 г. до н.э. Первые обитатели этих мест были кочевыми охотниками и собирателями, которые использовали каменные орудия и орудия из ракушечника. Самые древние из них, общие для Соноры и Аризоны - это различные наконечники, хорошо известные археологам и определяемые как кловис. Они связаны с деятельностью охотников на мамонтов и других ископаемых животных и хронологически относятся к 9500-9000 г.г. до н.э. На территории Соноры сформировались две основные культуры, связанные с особенностями географической среды. На засушливом побережье Калифорнийского залива жили охотники, рыболовы, собиратели морепродуктов. Они использовали моллюсков в качестве традиционной пищи, а также обменивали раковины, ракушки на прекрасную керамику, медные бубенчики и т.п. из Аризоны и Чихуахуа. Жители побережья также развивали древнюю навигацию. На востоке Соноры в горных районах дождей выпадает больше. В этих местах создавались условия для заимствования месоамериканского типа земледелия с 1500 г. до н.э. (выращивание маиса, фасоли, тыквы). Для данной территории характерно строительство каменных террас. Показателем появления постоянных поселений и формирования земледелия является керамика. Остатки керамики здесь датируются сер. VII-XIII вв. В период XI - сер. XIV в. появляются комплексы небольших поселений с развитыми для данной эпохи торговыми (обменными) связями. Традиции Соноры были связаны с культурами Чихуахуа (Касас Грандес), Аризоны (Хохокам), Синалои. Особое значение в распространении влияния Месоамерики имели древние культуры штата Синалоа (роль посредника). В работе анализируются памятники петроглифики как проявление культуры аборигенов Соноры.

В статье рассматривается исторический контекст формирования стратегии построения единого кавказского государства в среде национальной иммиграции и определяется роль польского государства в этом процессе в 20-е гг. XX в. Поднимаемая автором проблема участия польских дипломатических и военных представителей в этом процессе актуализируется возрождением идеи «Кавказского дома» и проблем интеграции государств Южного Кавказа. Как и на современном этапе, так и в 1920-е гг «польский фактор» играл значительную роль в формировании идеологического фона процесса интеграции кавказских народов в единое политическое пространство. Преследуя собственные геостратегические цели, польское руководство активно продвигало план создания вокруг Советской России «пояса» государств, зависимых от Польши и поддерживало идеи формирования федеративных объединений. Это нашло широкий отклик среди эмигрантских кругов, в том числе представителей Грузии, Армении, Азербайджана и горских народов Северного Кавказа. Автор статьи подчёркивает ключевую роль польских посредников в создании Комитета независимости Кавказа, сформированного не по партийному, а по национальному принципу именно под их давлением, что позволило этому объединению иметь статус общекавказского. Кроме того, благодаря усердию польских дипломатов Р. Кнолля, Т. Говурко и Т. Шетцеля стало возможным создание журнала «Прометей», ставшего не только официальным печатным органом Комитета, но и давшего начала такому общественно-политическому движению как «прометеизм».

К концу правления Тюдоров Англия представляла собой одну из ведущих морских держав. Ее способность бросить вызов и противостоять крупнейшей колониальной империи опиралась на мощные военно-морские силы, являвшиеся значительным фактором в международных отношениях конца XVI в. Военно-морская история тюдоровской эпохи традиционно вызывает интерес исследователей. Не осталось без внимания историков и каперство, преимущественно исследуемое как самостоятельное явление, в отрыве от истории королевского флота. Таким образом, вопрос о роли частных морских сил в англо-испанской войне, их взаимодействии с флотом по-прежнему актуален. Генрих VIII Тюдор за короткий срок создал передовой мощный флот, превратив его из «события» феодальной эпохи в постоянно действующий государственный институт, показавший свою жизнеспособность даже в условиях частичной дезорганизации государственной власти середины века. На протяжении правления Эдуарда VI и Марии Тюдор этот флот позволял короне не зависеть в военном отношении от сил подданных, которые представляли лишь вспомогательный контингент. Но цена, которую платила корона за свое независимое положение, была высока, содержание «любимого детища Тюдоров» было чрезмерно затратным и шло второй строкой в королевском бюджете. В правление Елизаветы Тюдор с началом англо-испанской войны расходы на флот превратились в неподъемную ношу для истощенной королевской казны. Это неизбежно привело к изменению положения военно-морских сил и к изменению отношения к ним со стороны государственной власти. Если во времена Генриха VIII, Эдуарда VI и Марии Тюдор стратегия и тактика действий на море в любых условиях оставались прерогативой короны, то начиная с 1580-х гг частные силы постепенно перехватывают инициативу. В новых условиях королева была вынуждена играть роль хоть и привилегированного, но партнера. Королевская власть с утратой контроля над частными военно-морскими силами частично теряет и монополию на определение стратегии и тактики морской войны. Отныне именно частники становятся двигателем войны, корона же превращается в одного из главных поставщиков военно-морских ресурсов, извлекающего из сложившегося положения финансовую и стратегическую выгоду. Впрочем, такое «сотрудничество» государства и частных сил вполне решало задачи, стоящие перед Англией. В данной статье рассмотрена частная военно-морская инициатива в качестве двигателя англо-испанской войны 1585-1603 гг.

Целью данной статьи является анализ характера и уровня взаимоотношений государства и общества. Автор предпринимает попытку ответить на вопросы о том, почему властные структуры решили использовать гендерно-возрастной подход в работе с населением, тем самым апеллируя к архаичным пластам общественного сознания; почему властью были использованы методы работы, предполагающие архаичную дифференциацию населения. Для достижения поставленной цели был сформирован комплекс архивных документов, выполнен анализ историографических материалов, разработана методологическая концепция исследования. Включив в методологический потенциал базисные принципы научного познания (историзм, объективность), автор использовал антропологическую теорию и теорию конструирования социальной реальности, обеспечив тем самым междисциплинарный подход. Проанализировав отчетные документы об организации и проведении совещаний и собраний населения Карачая в 1943 г, автор охарактеризовал действия региональных властей с целью трудовой мобилизации населения региона для восстановления территориального хозяйства после немецкой оккупации региона. Партийные и советские функционеры адекватно оценивали реальное состояния карачаевского социума, признавали сохранение его прежних социальных институтов и сознательно выбрали опору на архаичные традиции, поддержали архаичные универсалии для более эффективного манипулирования массовым сознанием ради трудовой мобилизации широких слоев населения в государственных интересах. Сохранение значительной части институтов прежнего традиционного карачаевского общества и их роли в определении социального контекста повседневности карачаевцев объяснимо тем, что антропологический тип может сохраняться и воспроизводиться в течение еще двух-трех последующих поколений, прежде чем будет окончательно разрушен. Каждое предыдущее поколение способно перебросить свой опыт и следующее поколение воспроизводит этот опыт, выстраивая и реализуя свои жизненные стратегии. Хотя выбранные государством подходы и методы откровенно противоречили декларируемой идеи формирования «нового» человека и результатам культурной революции, но в то же время сохранение традиционной культуры было обусловлено природой тоталитарной системы, сложившейся в течение первых после революционных десятилетий в стране.

В данной статье проводится анализ политической деятельности двух партий - германской Партии демократического социализма и Коммунистической партии Российской Федерации в 90-е гг В период демократических преобразований на постсоветском пространстве происходило конструирование левых, коммунистических партий. Анализ электоральных результатов, партийных программ позволяет выявить общие и различные черты двух организаций. На начальном этапе (1990-1993 гг) обе партии находились в сложнейших условиях кризиса левой идеологии -снизилась численность членов, велик был риск запрета деятельности партий. Второй этап эволюции (1994-1998 гг) был связан с поиском новых идеологических ориентиров в рамках трансформации партийных систем. Обе партии прошли долгий путь структурирования партийных организаций и составления новых программ. Изучение электоральной географии позволило сделать вывод о наличии в обоих федеративных государствах особых региональных зон с устойчивой поддержкой левых («лево-традиционалистских») сил («красный пояс» и «neue Bundeslander»). При этом имелись и существенные отличия в политической истории данных представителей левого движения. В ПДС изначально допускалась фракционность, сосуществовали марксистская и демократическая платформы. КПРФ вынуждена была выстраивать собственную идентичность в условиях конкуренции с другими «посткоммунистами», такими как СКП-КПСС, РКРП, «Трудовая Россия», что заставляло партийное руководство сдержаннее относится ко всем проявлениям внутренней оппозиции. Существенным отличием стало и то, что ПДС встраивалась в уже существовавшую послевоенную политическую систему ФРГ а КПРФ стала значительным актором, конструирующим молодую политическую систему современной России. Обладая значительной поддержкой избирателей, КПРФ претендовала на роль правящей партии, обладала консолидирующим оппозиционным потенциалом. Этого не могла добиться ПДС, имевшая серьезного политического конкурента в лице Социал-демократической партии Германии.

Важными эпизодами для оценки особенностей гомеровской воинской этики являются сцены, когда один из ахейских героев предлагает другим прекратить осаду и вернуться домой. С одной стороны, эти сцены являются необходимыми элементами военных советов и используются поэтом для демонстрации сложности ситуации ахейцев под Троей перед принятием важных решений. В этом случае обычно с предложением прекратить осаду выступает тот, кто созвал собрание, чаще всего, Агамемнон. Причиной прекращения осады и бегства на родину оратор называет волю богов. Последняя может быть явно выраженной знамениями Зевса, либо следовать из общего неудачного положения дел - мором или военными поражениями. В качестве угрозы использует идею прекратить осаду Трои и вернуться домой Ахилл. В его случае угроза уйти из войска ахейцев является закономерным следствием нанесенного герою оскорбления. Этот тезис убедительно доказывает и В. Йегер, подчеркивающий важность сохранения определенной модели управления в войске и уважительного отношения к аргтг] героев. Моральное осуждение, которые мы встречаем в отношении Ахилла, концентрируется на том, что герой слишком упорствует в своем гневе и не идет на примирение с признающим свою вину Агамемноном. Полноценный план прекращения осады в кризисный момент формулирует Агамемнон, предлагающий спустить часть кораблей на воду и ночью бежать от троянцев. Проработанность проектов отступления нарастает по мере ухудшения положения ахейцев под Троей. Если в первых песнях никто всерьез не возражает оратору, предлагающему прекратить осаду, то впоследствии на реалистичность обсуждаемых планов указывает резкая тональность высказываний Диомеда и Одиссея, осуждающих саму идею прекратить осаду. Прекращение осады воспринимается персонажами поэмы как позор, за который их впоследствии будут упрекать в трусости. Особенно ярко эта идея прослеживается в словах Агамемнона раненому Менелаю и, конечно, она ярко контрастирует с высказанной тем же Агамемноном идеей о допустимости ночного бегства ради спасения войска.

В статье подробно анализируются подходы и оценки отечественных и зарубежных ученых разных поколений, исследовавших ход, цели, формы и характер колонизации и всего переселенческого движения в истории России. Отмечаются различия в оценках сущности и направленности этих феноменов российскими и зарубежными авторами, которые сводятся к тому, что одни видят в данных процессах только экспансионистские устремленности Российской империи, желание доминировать, в то время как другие утверждают, что колонизация и переселенчество представляют собой форму государственного строительства и решения социально-хозяйственных и социально-культурных задач того или иного периода развития страны, нацеленных на преодоление кризисного состояния. Например, переселение крестьян на восточные окраины сделалось инструментом, позволившим не только снять остроту земельного кризиса в губерниях Центральной России, но и позволило создавать в их лице опору правительства на новом месте их водворения. Инициатива и активность со стороны государства в организации колонизации новых земель проявлялась на этапе его военной экспансии на сопредельные территории, хотя такой тип колонизации в российской истории не имел довлеющей тенденции. Закрепив новые границы государства расселением казаков, российские власти способствовали, прямо или косвенно, хозяйственному и культурному освоению новых территорий, вводили их в гражданское существование и политико-правовую систему империи.

В статье на основе журналов боевых действий воинских частей, соединений и объединений, а также других архивных материалов из фондов Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации воссоздается целостная картина боевых действий частей 5 гвардейского Донского казачьего кавалерийского корпуса. Территориальные рамки ограничены пределами Курского района Орджоникидзевского (ныне Ставропольского) края, временной интервал охватывает события с момента формирования корпуса и начала боев в данном районе до отвода его с передовых позиций в преддверии всеобщего наступления, составившего новый этап битвы за Кавказ. В статье показываются попытки войск перейти в наступление с целью окружить группировку врага севернее города Моздока еще за месяц до начала освобождения края от немецко-фашистских войск. Кавалеристы стойко сражались, даже когда немецкие танки и пехота врывались на обороняемые позиции. Делаются выводы о том, что главными причинами невыполнения боевой задачи корпусом стали упорное стремление немецкого командования, во что бы то ни стало удержать этот участок фронта, а также несоответствие сил и средств, имевшихся в распоряжении корпуса, задачам борьбы с ведущими оборону танками.

Статья посвящена характеристике этно-демографической ситуации в северокавказском регионе, сложившейся там перед началом и в ходе активного проникновения в регион Российской империи. Численность местного северокавказского населения постоянно колебалась на протяжении всего присутствия Российской империи в северокавказском регионе. Связано это было с многими факторами, в том числе, с вооружёнными столкновениями, сотрясавшими регион, а также с чередой эпидемий, которые значительно сократили число жителей гор. Попытки российских властей противодействовать распространению эпидемий холеры в крае были мало результативны. С другой стороны, под воздействием России на Северном Кавказе начинают происходить заметные трансформации, которые были связаны с увеличением здесь численности славянского населения и перемещением горских народов с мест их традиционного проживания на новые земли. Появление новых этнических групп переселенцев первоначально не повлекло больших негативных последствий для горских обществ, поскольку новопоселенцы осваивали преимущественно равнинные и степные территории края. Тяготы переселения лишали их сил и средств для осуществления широкой экспансии. Имперские власти также надеялись на социально-культурную трансформацию горских народов, что позволило бы избежать расширения конфликта интересов между сторонами.

Настоящая статья изучает отдельные социально - экономические аспекты индустриальной революции в Шотландии в XIX в. Актуальность исследования вопроса об индустриальной революции в Шотландии объясняется не только слабой степенью изученности, но и различными темпами ее развития по сравнению с английской. Отечественный корпус научной литературы частично освещает проблемы индустриализации в Шотландии, анализируя ее в контексте британской промышленной революции. Примечательно, что индустриальная революция в целом отличалась крайней неравномерностью и несинхронной скоростью отдельных регионов Великобритании, но, несомненно, главным итогом было достижение прогресса и улучшение условий жизни общества. В статье учитывается влияние международных отношений на формирование локального шотланд ского рынка, природно - географический фактор, а также рост научных знаний и открытий. Основными задачами исследования является выявление особенностей развития промышленной революции в Шотландии, изучение специфики развития таких ключевых отраслей индустрии, как хлопчатобумажная, металлургическая, а также железнодорожное строительство. Более того, важной задачей является изучение влияния экономического развития на шотландское общество.

В статье рассматриваются основные виды помощи семьям военнослужащих, оказываемые советским государством и общественными организациями на территории Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны. Доказывается важность данной помощи в вопросах поддержки семей, ушедших на фронт военнослужащих и повышения морального духа последних в боях против немецко-фашистских захватчиков. Приводятся сведения о выделении семьям военнослужащих денежных средств и различных источниках их поступления. Анализируется состояние жилищной проблемы в годы войны и принимаемых со стороны местных органов различных районов Северного Кавказа мер по предоставлению семьям военнослужащих квартир, оказанию помощи в строительстве индивидуальных домов, осуществлению ремонта жилых помещений, обеспечению топливом. Подчеркивается зависимость решения данной проблемы от отношения руководителей предприятий и учреждений, что подтверждается соответствующими примерами. Определяются основные виды продовольственной помощи семьям военнослужащих, дается оценка участию местных органов и предприятий, а также профсоюзных организаций в их обеспечении огородами и содействию в обработке земельных участков, обеспечению огородников семенами и сельхозинвентарем. Указывается на приоритетность снабжения семей военнослужащих товарами широкого потребления, приводятся сведения о выделении им из централизованных фондов одежды, обуви и других предметов домашнего обихода, организации их ремонта, участии в решении этой проблемы трудовых коллективов и населения Северного Кавказа. Подчеркивается значение патриотического движения по оказанию помощи семьям военнослужащих и достигнутых успехов в этой работе, что способствовало укреплению единства фронта и тыла, и достижению победы в Великой Отечественной войне.

В статье освещается история формирования государственной границы между США и Мексикой в XIX веке в контексте внешней политики США, а также история освоения территорий, которые составляют приграничье современных США и Мексики. Основным направлением американской внешней политики XIX века была континентальная экспансия. Расширяя свои пределы за Запад, по направлению к тихоокеанскому побережью, США сталкивались с интересами европейских государств, прежде всего Испании, имевших колонии на континенте. Первое разграничение испанских владений и территории США на юго-западе континента было оформлено договором 1819 г. Появившаяся в 1821 г. на карте Мексика унаследовала от Испании свои границы с США. Однако мексиканское приграничье, в особенности Техас, являлось объектом притязаний американских экспансионистов. После аннексии Техаса граница между Мексикой и США оставалась неопределенной в связи с претензиями обеих сторон на обширные территории между реками Нуэсес и Ри-о-Гранде. Пограничный конфликт стал поводом к войне 1846-1848 гг., в результате которой США отвоевали более половины территории Мексики. Мирный договор Гуадалупе-Идальго 1848 г. закрепил новые границы США, расширенные за счет мексиканских земель. Завершающим этапом формирования границы в ее современных очертаниях стала покупка мексиканской территории между реками Колорадо и Рио-Гранде в 1853 г. Приграничные территории, независимо от нахождения в составе Мексики или США, оставались слабозаселенными вплоть до сер. XIX века и фактически контролировались индейскими племенами, причем индейское население преобладало. После военного разгрома Команчей и Апачей в 1870-80-х гг этно-расовая панорама приграничья подверглась радикальным изменениям. К концу века доминирующие группы населения приграничья составляли мексиканцы (по мексиканскую сторону границы) и смешанные сообщества американцев европейского и мексиканского происхождения (по американскую сторону).

В статье рассматривается становление статистического комитета на юге России. Автором анализируется общее и особенное в истории образования статкомитетов, изучаются профессиональные контакты различных статистических комитетов, исследуется место статкомитетов в общей управленческой вертикали органов государственной статистики, проводится сравнение с научно-историческими обществами, утверждается, что местные статкомитеты исполнили функции губернских ученых архивных комиссий. В рамках данного исследования предпринята попытка в общих чертах осветить процесс создания таких статкомитетов, попытавшись выявить причины подобного положения вещей. Автором разработана проблема формирования архивов при местных статистических комитетах, эти архивы пополнялись как текущими документами статкометов, так и историческими документами, поступавшими туда от частных лиц, а также входит целенаправленный поисковый работы со стороны самих статкомите-тов. Отмечается, что изучение архива донского областного статскомитета в целом помогает лучше уяснить не только методику сбора исторических документов на дому, но фактическое их перемещение по разным местам хранения, а также установить новые факты по истории архивного дела на Дону XIX в. Автором отслеживается местная специфика организации комитетов по примеру других губерний. В деле создания новых статкомитетов или преобразования старых - в новые. Отмечается, что в 1861 г Кубанском и Терском казачьих войсках были утверждены должности по части статистики. Другой аспект местной специфики состоял в необходимости учитывать контекст отношений с местными народами, во многом испытавшими на себе события и последствия кавказской войны. В статье автор пытается установить внутренние закономерности в хронологии деятельности статкомитетов казачьих регионов. В заключении утверждается, что губернские статкомитеты с 1860х гг, а позже ученые архивные комиссии -создали оригинальную научную гуманитарную инфраструктуру страны, живой организм исторической науки. Статкомитеты по ряду показателей превзошли краеведческий уровень организации исследовательских подходов к организации, став центрами местной интеллигенции, независимо от своей профессиональной деятельности и социального статуса.

В статье анализируются основные методы и принципы организации нацистской агитации и пропаганды в период Веймарской республики. Актуальность данной проблематики обусловлена современными общественно-политическими процессами, связанными с идеологической обработкой электората в ходе избирательной кампании для получения его поддержки на выборах. В годы, предшествовавшие приходу к власти, гитлеровская партия активно занималась вопросами национальной агитации и пропаганды. В своей устной, печатной и практической деятельности нацисты стремились воздействовать на сознание и настроения самых широких слоев немецкого населения и с этой целью применяли специфический и разнообразный набор средств. В борьбе за влияние в массах они использовали социальную и национальную демагогию, провокации и новейшую технику своего времени. Автор отмечает, что нацистская пропаганда была достаточно изобретательной и конъюнктурной. Нацисты искусно использовали сюжеты германской истории, что находило глубокий отклик в сердцах немцев, жаждавших общности со своим национальным наследием и историческим прошлым. Они постоянно апеллировали к вере -единственной субстанции, которая придает смысл человеческой жизни и поддерживает человека в сложных условиях. Пропагандистские методы включали злобную сатиру, концентрацию на отдельном вопросе, выбранном в качестве первостепенного в той или иной социально-политической ситуации, аргументированные обвинения в адрес некомпетентного правительства, поиск и осуждение «врагов» нации. Нацистские идеологи и ораторы, прекрасно владевшие своим голосом, ловко использовали многократные повторы фраз, настойчивые воззвания к идеализму и героизму. Пропаганда рассматривалась как искусство прагматики, как главное средство к достижению политической цели. Однако при этом никогда не переоценивалась её практическая роль и последующее влияние на массы. Автор показывает, что при помощи активного использования средств массовой информации нацистам удалось создать широкую социальную базу своего движения.

В статье рассматривается противостояние народов СССР Красной армии войскам фашистской Германии и её союзников в сражениях за Кавказ в годы Великой Отечественной войны, проявленные при этом мужество и массовый героизм советских людей в борьбе с общим врагом в самой продолжительной битве Второй мировой войны. Руководство Германии ставило перед войсками, наступавшими на Кавказ, задачу прорваться в Закавказье по побережью Чёрного и Каспийского морей, через Кавказские перевалы. Имелось в виду захватить продовольственные районы Северного Кавказа, нефтепромыслы Кубани, Грозного, Баку, обеспечив таким образом топливом свои вооружённые силы и лишив его советские войска. Одновременно расчёт был на то, чтобы оказать давление на Турцию с целью её вступления в войну против СССР, а также угрожать Среднему Востоку и через Иран, Афганистан прорваться в Индию, колонию Британской империи. Исследование показало, германское командование не дооценило возможности СССР и переоценило собственные силы, что привело не только к поражению на Кавказе, но и в целом в войне против СССР.

Существующая сегодня в России и большинстве других стран мира концепция экологической политики в целом, и обращения с отходами производства и потребления, в частности, ощутимо зашла в тупик. Одним из возможных выходов из этой ситуации является концепция циркулярной экономики. В статье рассматриваются ее основные положения, и отмечается, что она может быть реализована только в контексте политических, образовательных, юридических и иных преобразований. Поэтому авторы уделяют основное внимание анализу правового механизма достижения целей и задач в области сокращения объемов производимых в стране отходов, создания условий для развития технологий их переработки и вторичного использования. Для этого потребуется формирование новой правовой категории «экологическое предпринимательство», с закреплением в правовых актах системы стимулов, дозволений, ограничений и запретов, направленных на коренное изменение существующей модели обращения с отходами. Развитие данного правового института повлечет корректировку ряда гражданских договоров, в том числе дальнейшее развитие договоров экологического страхования и экологического аудита. Отдельное внимание авторы обращают на тот факт, что сторонники концепции циркулярной экономики обычно пишут о ней как об идеале, ее параметрах и основных элементах, экономическом эффекте, борьбе с безработицей и т.д., однако мало кто обращает внимание на выделение этапов «восхождения к идеалу» - некоторого количества шагов, последовательное прохождение которых позволило бы конкретной стране мира (включая Россию) полноценно перейти на стандарты циркулярной экономики. Весьма мало в современных научных трудах по теории циркулярной экономики обращается внимание и на роль права в этом процессе, что и пытается восполнить настоящая статья.

Статья посвящена правовому анализу уровня формальной определенности норм института трудового договора в трудовом праве. В ней определены основные признаки оценочных понятий данного института, их роль в обеспечении полноты конкретизации трудовых правоотношений, подлежащих правовому регулированию. Рассматривается значение объективно-субъективного анализа применения оценочных понятий института трудового договора, через анализ конкретных обстоятельств исходя из специфики социально-трудовых правоотношений, частичной конкретизации норм института трудового договора в Трудовом кодексе РФ, локального регулирования трудовых отношений и судебной практики в унификации формальной определенности норм института трудового договора. Авторы приходят к выводу, что формальная определенность норм института трудового договора опосредуется субъективно-индивидуальным характером трудовых правоотношений. Отличительной чертой оценочных норм исследуемого института является целенаправленная, запрограммированная необходимость в формальной определенности многообразных правовых явлений, неподлежащих конкретному перечню в Трудовом кодексе РФ. Лаконичное изложение текста правовой нормы предполагает неизбежность присутствия отдельных оценочных положений в регулировании трудового договора. Правильное (то есть соответствующее идее законодателя) понимание оценочного понятия трудового права при его реализации в правоотношениях имеет огромное значение, так как только оно обеспечивает соответствие нормативного предписания целям, преследовавшимся законодателем при его принятии.

Статья затрагивает спорные вопросы, касающиеся антикоррупционной экспертизы законодательства, проводимой ее субъектами. Предмет исследования - надзорная экспертиза, которую осуществляют органы прокуратуры в рамках противодействия коррупции. Автор делает акцент на особенностях таких экспертиз и их отличиях от аналогичной экспертизы, которая осуществляется иными субъектами. Методологический базис исследования - диалектический материализм и общенаучные методы анализа, синтеза и другие. В качестве специальных использованы формально-юридический, сравнительно правовой и другие собственно юридические методы. На основании полученных выводов автор делает заключение о том, что надзорная антикоррупционная экспертиза, осуществляемая органами прокуратуры, - один из самых результативных видов экспертизы, поскольку она основана на внушительном опыте, наработанном в этой области, и не зависит от органов-разработчиков законодательных актов и регулярности осуществления. В завершение в статье обосновывается необходимость решения ряда проблем практики проведения антикоррупционной экспертизы органами прокуратуры РФ и независимыми экспертами. Решение этих проблем позволит значительно повысить качество законодательства, а вместе с тем уровень законности и правопорядка в современной России.

В статье рассматриваются некоторые тенденции развития законопроектной работы на пути совершенствования российского законодательства о курортах. За основу взят проект №555658-6 Федерального закона «О внесении изменений в Земельный кодекс Российской Федерации, Градостроительный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации», который рассматривается на сегодняшний день в Государственной Думе. Анализ этого законопроекта показал, что в последнее время разработчики изменений в российское законодательство о курортах стремятся к его «деэ-колонизации», то есть к смягчению нормативных запретов, установленных с целью сохранения и рационального использования природных лечебных ресурсов. В законопроекте выявлены некоторые «болевые точки», связанные с предполагаемой отменой существующей классификации российских курортов, с изменением порядка управления ими и правового режима их отдельных зон с особыми условиями использования, с грядущей «амнистией» незаконных строений на курортах. Сделан вывод о том, что такие нововведения скажутся самым негативным образом на состоянии курортов. Выявлены «лоббистские тенденции» в процессе изменения курортного законодательства с целью беспрепятственной реализации некоторых бизнес-интересов в строительной и иных сферах. Обусловливается нормативная модель оптимального соотношения таких интересов с сохранением курортов как одного из важнейших общественных благ на современном этапе.

В статье рассмотрены вопросы, связанные с пониманием целей и места совершения акта международного терроризма - нового преступления против мира и безопасности человечества, введенного в российское уголовное законодательство в 2016 г Вопрос о криминализации актов международного терроризма являлся одним из самых обсуждаемых в доктрине национального и международного уголовного права в России и за рубежом. Однако появление в УК РФ нормы об акте международного терроризма вызвало у многих авторов споры относительно понимания признаков этого преступления, прежде всего - его целей и места совершения. Автор формулирует оригинальное понимание таких целей акта международного терроризма как «нарушение мирного сосуществование государств и народов» и «причинение вреда интересам Российской Федерации». Так, под первой из названных целей предложено понимать стремление виновного лица, совершившего акт международного терроризма, к результату в виде любого ухудшения состояния международного мира вплоть до провоцирования войны между государствами либо немеждународного вооруженного конфликта между народами. Вторая альтернативная цель акта международного терроризма представляет собой стремление лица, совершившего данное преступление, нанести ущерб Рос сии как субъекту международного права, а также жизни, здоровью, свободе или неприкосновенности граждан Российской Федерации, представляющих ее как государство либо выполняющих официальные функции от лица Российской Федерации. Основными видами вреда, наносимыми России как государству и субъекту международного права, в результате совершения акта международного терроризма, являются экономический, военный, репутационный. С учетом авторского определения целей акта международного терроризма, в статье определены возможные варианты законодательного определения места совершения этого преступления. В результате автор приходит к выводу о том, что если акт международного терроризма совершается с целью нарушения мирного сосуществования государств и народов, то место совершения этого преступления не имеет юридического значения. В случае, когда террористическая акция совершается с целью причинения вреда интересам России, она может расцениваться в качестве акта международного терроризма только в случае ее совершения вне пределов российской территории.

В современном мире большое значение имеет правовая возможность для населения получать информацию о деятельности органов государ­ственной власти. Соответствующее законода­тельство имеется во всех демократических стра­нах мира. Исходные положения о праве человека и гражданина на доступ к информации о деятель­ности органов государственной власти содержат­ся в конституциях стран мира, либо актах консти­туционного законодательства. В Соединенных Штатах Америки, как в государстве с самой ста­рой писанной конституций, имеются свои уни­кальные особенности правового регулирования доступа граждан к информации о деятельности публичной администрации. Несмотря исходную правовую норму конституции о свободе слова, рассматривать права на доступ к информации в США необходимо в тесной связи с правом на обращение с петициями к органам государственной власти. Это подтверждается анализом действующего конституционного законодательства, нормы которого направлены на установление и гарантирование, а также создание механизма реализации права на доступ к информации о деятельности органов государственной власти. Население США имеет широкие возможности требовать получения и получать информацию от органов власти. При этом, как и в других государствах, в США существует законодательно установленный перечень оснований, по которым заявителям может быть отказано в предоставлении информации.

Статья посвящена исследованию когнитивной зооморфной метафоры на примере номинаций насекомых. В частности, предпринимается попытка классификации существующих в языке моделей метафорического переноса, в котором участвует концепт-референт «бабочка». Интерес к метафоре возникает еще в античности, однако в XX в. она становится самостоятельным объектом исследования в различных гуманитарных науках. Основными задачами, решаемыми на протяжении многих лет в рамках философии, психологии и лингвистики, было определение сущности метафоры, ее языковых возможностей и границ использования, правил перехода от прямого значения к метафорическому, а также отделение метафорических выражений от неметафорических, что, в свою очередь, породило два подхода к данному феномену: семантический и прагматический. Согласно семантическому взгляду метафора обладает двойным значением: буквальное значение, вытекающее из суммы лексических значений ее составляющих, является ложным, а метафорическое - истинным. Прагматический взгляд акцентирует внимание на достижении говорящим определенной реакции слушающего, которая не может быть выведена из значения употребляемой им метафоры. Таким образом, метафора открывает определенные свойства и характеристики вещей, основанные на сходстве с другими вещами, которые не являются частью метафорического значения, а возникают только в процессе использования в определенных контекстах и ситуациях. Главной проблемой метафоризации, поднимаемой когнитивной наукой, является проблема соотношения значения и смысла. Когнитивная метафора - это одна из сторон мыслительной деятельности человека. Ее функция состоит в миромоделировании, концептуализации действительности. Когнитивная модель языка отводит метафоре центральное место как основному принципу структурирования знания, который заключается в описании одной сферы (чаще абстрактной) в терминах другой. Более того, языковая система представляет собой сеть значений, связанных между собой отношениями метафорического переноса. Чтобы такой перенос состоялся, необходимо наличие оснований метафоры -общего признака донорской и реципиентной зон, коррелята и референта, хотя возможности человеческого воображения в плане установления соответствий безграничны. Актуальность работы связана с анализом метафорического моделирования как универсальной категории в рамках когнитивной лингвистики, которая отражает механизмы человеческого мышления. Изучение диапазона метафоризации в настоящей работе осуществляется на материале поэтических текстов русской литературы.

Данная статья рассматривает жанрово-стилевые особенности современного американского романа, особенностью которого является авторское, нетипичное для художественного текста описание действительности, со своеобразным манипулятивным воздействием на читателя, что подтверждает интеллектуальность представленного жанра. Данная характеристика нашла свое отражение в дискуссиях главных героев, которые позволяют им понять смысл жизни, сделать выбор, обрести веру, уметь противопоставить иллюзию и реальность. Грамматической характеристикой материала исследования является использование простых и распространенных предложений. Прагматическая особенность текста заключается в необходимости выделения кванта информации, понимания и осмысления его. Перевод художественного произведения требует сохранения эстетического и прагматического воздействия на читателя, что в свою очередь, приводит к применению переводческих трансформаций на различных уровнях языка. Также необходимо учитывать фоновые знания представителей различных лингвокультур, что может привести к неадекватному восприятию исходного сообщения. Сверхзадачей перевода данного текста является сохранение эмоциональной напряженности в отношениях главных героев, которые представлены различными средствами художественной выразительности. Фактор переводчика играет особую роль в связи с двойственной позицией последнего, а именно - реципиент оригинала и источник перевода.

В статье автор обращается к драматургическому дискурсу XX в., а именно к драматургии Б. Брехта. Под ним в работе понимается совокупность текстов, в которых описана система драматургических приемов и принципов театральной игры, и непосредственно текстов «эпических» драм. Такое понимание обусловлено анализом текста сквозь призму аутодескрипции, которая является основным направлением в рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы знаний. Автор делает предположение о том, что тексту «эпической» драмы, как и художественному тексту, свойственно наличие интертекстуальной связи, которая выражена в форме цитирования слов различных авторов, а также в форме авторских включений. К таким элементам он относит «зонги» и речитативы. Кроме того, в статье путем сравнительного анализа выделяются основные отличительные черты речитатива и «зонга». «Зонг» Б. Брехта характеризуется как разновидность «текста в тексте» с особой синтаксической структурой, типичной для лирических произведений. В рамках данного вопроса автор анализирует их семантическую и структурную типологию. Благодаря структурному анализу выделяются такие виды «зонгов», как монолог, диалог и хор. Анализируя содержание «зонгов»-монологов, автор предполагает, что речь, находящаяся в речеведении одного действующего лица, представляет собой монологический рассказ, раскрывающий основные темы и проблемы произведения. В «зонгах»-диалогах прослеживается та же самая направленность, но реплики представляют собой не традиционный вопрос/ответ, а напоминают собой последовательный рассказ единой тематики нескольких действующих лиц. «Зонг»-хор характеризуется как «коллективный» монолог, поскольку он находится одновременно в речеведении нескольких лиц, но в то же самое время не требует ответной реакции от собеседника. Речитативы в тексте драмы Б. Брехта в противоположность «зонгам» не подчиняются законам поэзии. Для них характерны прозаическая форма выражения и отсутствие заглавия. Их ритмический рисунок характеризуется асимметрией, а интонационная схема имеет сходство с естественной речью. По семантике автор выделяет элементы в форме дидактического наставления и резюмирования информации. В итоге автор приходит к выводу, что текст «эпического театра» имеет много общих черт с повествовательными жанрами, что делает его особо интересным и актуальным для современной лингвистической науки.

Настоящая работа ставит перед собой цель -проанализировать общественно-информативные тексты, точнее выполнить сравнение актуализации глагольных значений в новостных газетных статьях (параллельные тексты) венгерского и русского языков. Автор выявляет контекстуально обусловленные значения некоторых глаголов, (употребляемых в параллельных текстах), функционирование и актуализацию значений многозначного глагола. Эмпирическим материалом исследования послужили венгерские и русские газеты, журналы, новостные интернет-порталы. В анализе новости русских и также венгерских источников переведены автором и представляют собой эквивалентные и адекватные тексты - передающие новости одинакового содержания. Актуальность работы состоит в том, что путем сопоставительного анализа выявлены различия между переводческими решениями (каждый перевод субъективен в этом смысле), как преодолеваются типовые трудности перевода связанные со спецификой венгерского и русского языков, также выявляются расхождения на фоне контекстуального значения. Эти факторы во многом влияют и на восприятие и интерпретацию одной и той же новости, переданной на разных языках и обнаруживаются конкретные расхождения в фокусах продуцента и реципиента.