Армия Российской империи как ретранслятор многовекторной мотивации в условиях Северного Кавказа первой половины XIX века

Введение. Статья посвящена особенностям протекания Кавказской войны на начальном её этапе развития и ролям российской императорской армии, которые приходилось исполнять военным в условиях реалий Северного Кавказа первой половины XIX в.

Материалы и методы. Используя опубликованные источники, автор для достижения поставленной цели исследования обратился к методу исторической реконструкции.

Анализ. Автор статьи обращает внимание на то, что не только российская сторона активно влияла на складывавшуюся ситуацию в регионе, но оказавшись в климатогеографических и ландшафтных условиях, выходивших за рамки её прежнего опыта, и встретившись с народами, повседневный образ жизни которых слишком отличался от привычных для российских обыкновений, армия сама вынуждена была адаптироваться к новым вызовам. Уполномоченные военные начальники кардинально переменили стратегические подходы и тактические приемы ведения боевых действий в горнолесной местности. Изменились экипировка, вооружение и нравственно-психологическая подготовка войск, участвовавших в экспедициях против горцев. В то же время имперские власти, при наличии у них в тот период возможностях и средствах, видели в кавказских войсках не только таран, способный и предназначенный для сокрушения местных кавказских твердынь, но наделили армию своеобразной миссией быть коммуникатором нововведений, привносимых Россией в Кавказский край. В этой связи армии поручалось быть также проводником разного рода мотиваций, охватывавших социально-культурные и хозяйственные сферы жизнедеятельности покоряемого края, стремиться всячески вовлекать в них местное население. Представителей горских народов привлекали к строительству дорог, возведению крепостей и мостов, участию в торгово-обменных операциях, имевших цели преодоления недоверия и враждебности, а также упрочения связей в повседневной жизнедеятельности. Часто центрами ретрансляции привносимых русскими нововведений становились штаб-квартиры армейских полков.

Результаты. По итогам проведенного исследования можно сделать вывод о том, что российская императорская армия выступала авангардом русского мира, с которым она знакомила кавказские народы. Через посредство военных Петербург надеялся установить с местным населением (на первое время хотя бы частью его) такой тип коммуникации, который позволил бы в близком будущем добиться сносного взаимопонимания, чтобы заложить фундамент не только для мирного сосуществования, но и транслирования на Кавказ имперских государственно-политических устоев.

1. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией / Под ред. А.П. Берже. Тифлис, 1875. Ч.2. Т.6. 950 с.

2. Волконский Н. А. Погром Чечни в 1852 г. // Кавказский сборник. 1880. Т.5. С.4. С.1–154.

3. Воспоминания графа Константина Александровича Бенкендорфа о кавказской летней экспедиции 1845 года // «Даргинская трагедия. 1845 год» / Сост. текстов Г. Г. Лисицыной. Коммент., указат. Б.П. Миловидова. Санкт-Петербург: Звезда, 2001. С. 220–324.

4. Гаджиев Б. И. Царские и шамилёвские крепости в Дагестане: монография. Махачкала: Эпоха, 2006. 256 c.

5. Государственный архив Краснодарского края. Ф. 261. Оп. 1. Д. 643.

6. Клычников Ю. Ю. Солдат империи Николай Иванович Евдокимов: монография. Пятигорск: ПГУ, 2019. 277 с.

7. Костенецкий Я. Записки об аварской экспедиции на Кавказе 1837 г.: монография. Санкт-Петербург, 1851. 122 с.

8. Лапин В. В. Армия России в Кавказской войне XVIII – XIX вв.: монография. Санкт-Петербург: Европейский дом, 2008. 400 с.

9. Н. Ш. Генерал Вельяминов и его значение для Кавказской войны // Кавказский сборник. Тифлис, 1883. Т.VII. 647 с.

10. Пылков О. С. Российская армия в трансформационных процессах на Северном Кавказе (конец XVIII – первая половина XIX вв.): монография. Армавир: Шурыгин В.Е., 2011. 248 с.

11. Фадеев Р. А. Кавказская война: монография. Москва: Эксмо, 2003. 640 с.